1.
Угол улиц Эйнштейна и царя Соломона,
не забыт в этом городе царь Соломон.
Продавец с пирожками и бельё на балконах,
и мальчишки, бегущие на стадион.
Всё вокруг не музейно, не благоговейно,
а святую ведь землю ногами топчу.
Я сверну с Соломона и пойду по Эйнштейна
по делам: записаться к глазному врачу.
2.
Врачей посещают болтливые бабки.
Сидят в коридоре две старых арабки.
У этой же двери на той же скамейке
сидят рядом с ними две старых еврейки.
Болтают, какое лекарство полезней,
и как бы избавиться им от болезней.
Арабский и идиш раскатистым громом
мешают врачу заниматься приёмом.
Арабка спросила еврейку вдруг: " Как ты
избавилась всё-таки от катаракты?"
Еврейка на этот простейший вопрос
смогла лишь ответить арабке: "Вос-вос?"
Арабка ругается: "Эйзо буша еш!
Давно тут живёшь, а иврита не знаешь!"
Сидит старичок на соседней скамейке.
С румынским акцентом он мне говорит:
"Как странно, арабка ругает еврейку
за то, что еврейка не знает иврит".
Угол улиц Эйнштейна и царя Соломона,
не забыт в этом городе царь Соломон.
Продавец с пирожками и бельё на балконах,
и мальчишки, бегущие на стадион.
Всё вокруг не музейно, не благоговейно,
а святую ведь землю ногами топчу.
Я сверну с Соломона и пойду по Эйнштейна
по делам: записаться к глазному врачу.
2.
Врачей посещают болтливые бабки.
Сидят в коридоре две старых арабки.
У этой же двери на той же скамейке
сидят рядом с ними две старых еврейки.
Болтают, какое лекарство полезней,
и как бы избавиться им от болезней.
Арабский и идиш раскатистым громом
мешают врачу заниматься приёмом.
Арабка спросила еврейку вдруг: " Как ты
избавилась всё-таки от катаракты?"
Еврейка на этот простейший вопрос
смогла лишь ответить арабке: "Вос-вос?"
Арабка ругается: "Эйзо буша еш!
Давно тут живёшь, а иврита не знаешь!"
Сидит старичок на соседней скамейке.
С румынским акцентом он мне говорит:
"Как странно, арабка ругает еврейку
за то, что еврейка не знает иврит".
Комментариев нет:
Отправить комментарий